На фоне военной спецоперации на Украине, о начале которой объявил Владимир Путин 24 февраля, в России — мощный экономический кризис. В интервью Znak.com экономист и аудитор одной из компаний BIG4 (к ним относятся PwC, E& Y, KPMG, Deloitte) Никита Митрофанов рассуждает, как Россия будет выживать в условиях экономической изоляции, которая усиливается с каждым днем из-за санкций, возможен ли дефолт и национализация предприятий.
— Насколько корректно говорить сейчас, что Россия оказалась в экономической изоляции, учитывая санкции? Как в сложившихся условиях вы оцениваете перспективы развития российской экономики, учитывая, что во многих сферах от производства одежды и лекарств до компьютерных технологий Россия в основном опиралась на импорт?
— Это вполне корректно. Крупных стран с большой экономикой, которые не объявили против нас экономические санкции, осталось не так уж и много. Из самых крупных — это Китай. Они же, видимо, настроены теперь взять на себя часть спроса, который мы удовлетворяли своей экспортной продукции, по типу сельхозпродукции, газа, нефти, леса. Также, видимо, Китай нам будет отчасти замещать ту часть импорта, которую мы получали из Европы. А это очень много. Такая концентрация на одной партнере очень быстро может скатиться к тому, что экономические условия будет диктовать Китай.
В условиях такой изоляции наша экономика замкнется сама на себе, и это очень плохо. Нас немного выручает тот факт, что у нас экспортная экономика и у нас есть энергоносители на продажу. Поэтому даже в случае самых жестких санкций мы скорее всего будем похожи на Иран, а не на Северную Корею.
Те отрасли, которые опирались на импорт, пострадают больше всех. Если они не найдут достаточно спроса на внутреннем рынке, то нас будет ожидать волна безработицы в этих отраслях. Например, нефтяная отрасль. Если запад откажется от нашей нефти, то где вся промышленность будет реализовывать нефтепродукты? Быстро забьются склады, производственные мощности будут уменьшаться, часть месторождений законсервируют (это дорогой процесс, а расконсервация еще дороже). Спрос на труд людей в этой отрасли будет снижаться, и пойдет волна сокращений.
Пострадают и те отрасли, которые очень нуждаются в импортных товарах. Например, авиаотрасль. У нас две трети самолетов в стране в лизинге у двух компаний — это Boeing и Airbus. И эти компании уже отзывают свои самолеты из лизинга, а также отказываются поставлять свое ПО в Россию. Не знаю, смогут ли договориться наши авиакомпании о покупке хотя бы части этих самолетов, но без них полеты станут роскошью. У нас есть, конечно. и свои самолеты — Sukhoi Superjet. Но, во-первых, он на 70% состоит из импортных запчастей, а, во-вторых, это не дальнемагистральные самолет. На нем без дозаправки долететь из Москвы на Сахалин не получится. Плюс не стоит забывать, что по большому счету прибыльными для авиаотрасли были полеты зарубеж. Внутри страны полеты низкомаржинальны. Сейчас мест, куда можно слетать с помощью российского авиаперевозчика, остается не так много.
Так что при текущем развитии событий, нас ждет замыкание на себе, всплеск инфляции из-за того, что все будет дорожать (кредиты дорогие, производственные и логистические цепочки станут дороже), а население будет только беднеть, если не становиться безработным, и мы с вами откатимся на уровень экономики начала нулевых или конца 90-х.
Как бы мы не оказались в ситуации стагфляции, когда инфляция растет высокими темпами, а безработица не отстает от роста инфляции.
— Указ Путина, в котором он фактически запрещает расплачиваться российским компаниям по долгам перед иностранцами, может привести к дефолту? Какие могут быть последствия у этого указа?
— Что касается запрета президента на вывод валюты из страны, то в указе четко прописано — нельзя платить по договорам займа валютой. Я думаю, это то, что называется в договорных отношениях форс-мажором, и российский бизнес будет договариваться с западным, как в таком случае вести расчеты, потому что все всё понимают. Иностранным компаниям, которые выдавали займы нашему бизнесу, нужно договориться с нашим бизнесом о структуре выплат, реструктурировать долг и заключить дополнительные соглашения. Оплата теперь может осуществляться в рублях по займам по курсу на дату платежа. Со стороны уже западной компании, которая выдала займ, уже будут проблемы с разменом рублей на валюту, но я думаю, договорятся и по этому поводу. Так или иначе у части нашего бизнеса есть материнские или дочерние компании за рубежом, и оплата по договорам российской компании может осуществляться через них, не перегоняя валюту в нашу страну. Так что это сложно назвать дефолтом. У тебя есть деньги и намерение заплатить, просто тебе не разрешает твой президент. Тут нужно договариваться. Другое дело — если российский бизнес не сможет отвечать по своим долгам. В таком случае будет уже технический дефолт.
— Российский премьер Михаил Мишустин объявил о том, что готов проект о временном ограничении на выход иностранного бизнеса из российских активов. Как вы оцениваете это решение? Можно ли говорить о том, что это фактически приведет к национализации предприятий, так как власти России заблокируют доли иностранных компаний в российском бизнесе?
— О прямой национализации пока что речи не идет. Это, как мне кажется, достаточно крайняя мера, которая отбросит нас в каменные века как страну, которая декларирует что у нее рыночная экономика. В таком случае мы и в мирное время не сможем привлекать иностранные инвестиции. Все будут бояться привозить сюда капитал, ожидая какого-нибудь форс-мажора, по итогам которого они потеряют свое. На данный момент речь идет только о том, что иностранцы не могут продать свою долю в российских активах. Но факт того, что продать они не могут свои активы, не значит, что они не могут ими управлять или что у нерезидентов их просто отняли в пользу государства.
— Насколько корректны сравнения ситуации в России, которая оказалась под санкциями, с Ираном? Можно ли говорить об аналогичных перспективых, учитывая разницу между странами в экономическом и социальном смысле?
— Сравнения абсолютно корректны. За одним лишь исключением — тот пакет санкций, который наложили на Иран вводился несколько лет, а мы эти санкции словили за неделю. С нами не церемонятся. С одной стороны, заморозка активов ЦБ, запрет на ввоз технологий в страну, отказ от сотрудничества, экономическая блокада и никакого SWIFT — это все то, что есть у Ирана. Но с другой стороны — они не могли торговать газом и нефтью с миром, хотя это довольно крупная нефте- и газодобываюащя страна. С нами же пока никто не разрывал экономические отношения в сфере энергетики и полностью от SWIFT не отключают. Хотя подобные разговоры уже идут, и тут вопрос уже стоит в том, как быстро наши западные партнеры смогут найти нам замену. Это может быть год, а может и три.
Никита Митрофанов ведет в Telegram канал об экономике «Китайская угроза».
